Это был тест на внимательность. Вы с Сергеем Львовичем его прошли;) Хотя РНФ вряд ли даст скидку по сравнению с госзаданием.

А вот тест посложнее. По мегагрантам требуются публикации ТОЛЬКО из WoS. Если было велено выдать 3 Q1, 4 Q2, то зачтут ли 7 публикаций из русскоязычных RSCI?

"как быть с публикациями в журналах из RSCI, входящих и в WoS-Scopus? Их ведь формально нельзя учитывать"

- нигде не сказано, что их нельзя учитывать, требуется лишь "не применять установленные правовыми актами Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти:     а) требования по наличию публикаций ..."

Иными словами, нельзя лишь требовать вос-скопус-статьи. Отчитываться ими просто как публикациями никто пока не запрещает.

Хотя проблем все равно будет много. Например, экспертам РНФ придется рассматривать намного больше безграмотных заявок, которые раньше не могли пройти публикационный барьер, а его экспертным советам - отражать значительно более мощный напор лоббистов таких проектов.

Появился в публичной области циркулировавший уже несколько дней проект постановления Правительства РФ "О публикациях, индексируемых в международных базах данных (Web of Science, Scopus)". Вот его редактируемый текст:

===========Правительство Российской Федерации п о с т а н о в л я е т : ====== 

Я не считаю, что все контакты с зарубежными учеными заморожены. Напротив, ситуация требует активизировать личные связи и совместные работы всеми возможными способами. Приглашаю здесь делиться идеями на этот счет.

Но думается, что тут обсудить это не получится. Потому что все перейдет к дискуссии в форме "сам дурак"

Владимир Васильевич! Вы написали интересно, но это невозможно обсуждать ни в каком публичном пространстве, тем более на сайте ОНР. Если бы кто-то (не я!) организовал закрытую группу с очень жёстким модерированием…

Требовать признания других позиций в период боёв невозможно, но надеяться на это никто не запретит

Об условном или безусловном «непатриотизме» отечественной интеллигенции (или – за устарелостью этого понятия – «образованных слоёв общества», «интеллектуального класса» или «интеллектуалов») сейчас, после того как схлынуло первое потрясение от свершающихся событий, наконец предсказуемо заговорили.

Рассуждать о причинах и условиях «непатриотизма» русской интеллигенции вообще, во-первых, скучно, поскольку об этом сказано множество раз, начиная с позапрошлого века, во-вторых, неверно – поскольку это своеобразная ретроспективная конструкция, начисто забывающая не только об эпизодах, но и о длинных периодах, когда настроения образованной публики были существенно иными.

Так, в 1860-е годы малочисленные группки молодых радикалов и немногих разделяющих подобного рода взгляды стариков сетовали и возмущались настроениями русского общества, под которым понимали отнюдь не купцов с мещанами. Так, в 1880-е практически любой более или менее оппозиционный публицист, особенно если он не был стеснён цензурными рамками, сетовал на разительное понижение «общественного духа», «общественных настроений». А патриотический подъём 1914 года был столь силен, что во многом в его рамках осмыслялась и Февральская революция 1917 года – как событие, теперь избавляющее от проклятой двойственности, обращающее противостояние в дело ясное, «Антанту» – в союз демократий противостоящих авторитаризму «центральных держав». Так что в ходе «Великой войны» что в отсутствии патриотизма, что в пацифизме широкие круги русского образованного общества никак не обвинить. Другой вопрос – насколько ко благу была та патриотическая мобилизация, что охватила все основные воюющие державы.

Словом, излюбленная тема – что русская интеллигенция «вечно не та» и нужна какая-то другая – выступает если не частным случаем, то близким родственником другой известной темы – «народ не тот».

Образованное общество на то и образованное, что, помимо прочего, нуждается в осмыслении происходящего. Та ситуация, в которой мы сейчас оказались, более чем своеобразна. Ей трудно подыскать прямые аналогии, и, что особенно важно, ближайший предшествующий опыт, сложившиеся модели осмысления и реагирования здесь промахиваются – именно от того, что отсылают к другим, неадекватным происходящему образцам.

Попробую описать несколько особенно бросающихся в глаза моментов: прежде всего утверждаемые с вершины власти варианты описания и оправдания происходящего таковы, что к ним если и не невозможно, то более чем затруднительно присоединиться, сохраняя себя как интеллектуального субъекта. Тот язык, который предлагается, либо требует радикальной перестройки себя, либо отказа и отвержения, либо  переописания, разделения действий, событий и слов, в которых они укладываются.

Само по себе, говоря безоценочно, это довольно непривычно, но не более того. Ведь потребность разговаривать с «обществом» и предлагать ему какие-то значимые объяснения – стремление «привлечь на свою сторону» – отнюдь не универсальна (более того, даже тогда, когда эта потребность есть, её отнюдь не всегда рационально пытаться удовлетворить: например, если считаешь, что находишься в заведомо слабой позиции, попытка действовать в этом направлении – лишь пустая трата сил).

По XVIII веку мы знаем «войны государей»: политика не имела отношения к «народу», как и война. От подданных требовалось повиноваться при достаточно большой свободе рассуждений. «Образованные» должны были быть лояльны, а отнюдь не вовлекаться душой и сердцем в происходящее. Но и этот пример, кажется, не работает: мы оказываемся в меняющейся на глазах ситуации; начало событий, первые дни происходили без каких бы то ни было заметных попыток общественной мобилизации. Теперь – в тот момент, когда пишу эту заметку – этот процесс начинается (и сложно гадать, куда он зайдёт и каким конкретно будет).

Интеллектуалы – те, кто облекает происходящее в слова и наделяет его смыслами. В массовых войнах прошлого и в современном военном конфликте, вовлекающем в себя всё общество, та или иная степень мобилизации интеллектуалов неизбежна. Образованное общество не только само определяется по отношению к событиям, но и вырабатывает и распространяет те или иные модели интерпретации, способы присоединения и варианты действия. Слова – не просто слова. Это то, посредством чего мы размечаем пространство и время, определяем своё положение, соотносим себя с другими и – если не отказываемся от самосознания – задаём варианты будущих действий и отношений.

Ситуация военного конфликта, большого противостояния – позвольте напомнить банальности – это всегда размежевание. На «своих» и «чужих», «друзей» и «врагов». И зачастую ненависть и тех и других – к «нейтралам», пытающимся «встать над схваткой». И в этой ситуации нет простых и правильных решений. Точнее, есть простые – и в них есть своя правота, которая не отменяет других. Основная сложность военного времени – это именно признание, «не отменение» других позиций. Более того, требовать в этой ситуации признания сложности и прочих удобств мирного времени невозможно, это не может выступать именно как требование, а лишь как надежда, что война не захватит всего, что останутся какие-то островки, где возможно иное – вне предельной простоты.

И здесь уже одна из точек приложения того самого образованного общества, его способности к самостоятельному действию, сохранению себя. Это логика выживания, не находящаяся в конфликте с логикой военного противостояния, поскольку это вопрос о том, что будет дальше и как оно будет – после того, как бои закончатся.

Александр Львович! Я ничего не знаю про личность автора и про «помойку», которую я не читаю. Я согласен с текстом письма. А ссылка trv-science.ru у меня открылась!

и есть в интернете. Номер 5 вышел...

Я бы подписал письмо Рудского, но без комментариев журналиста. Нельзя ли поместить письмо в «Троицкий вариант» с возможностью подписания? Это было бы в духе демократических традиций, утверждающих свободу мнений.

Нам придется какое-то время побыть иранцами

Ну вот и сбылась мечта многих - есть РИНЦ и отчеты по числу страниц. 300 страниц - хороший, 500 - отличный, а 100 - так, удовлетворительный. 

С другой стороны, в порядке не пойми чего, можно опубликоваться бесплатно в серии Шпрингера Advanced Structured Materials, Q3 - Scopus. Я там со-редактор каких-то запланированных книжек по механике. Интересующиеся могут написать.