О методах давления на ученых

В Совет ОНР поступило письмо молодого доктора наук из СПбГУ с просьбой о совете и поддержке в конфликтной ситуации. Защита прав  и интересов научных работников является уставной деятельностью ОНР. Да и просто по человечески надо реагировать: хотя письмо касается методов работы начальства с подчиненными в СПбГУ, случиться такое может с каждым во многих вузах или НИИ. К сожалению, в данный конфликт вовлечены ведущие ученые, что наносит ущерб  репутации вуза, да и сами они могут быть потерпевшей стороной. Автор письма согласен на публичное обсуждение письма на сайте. Письмо приведено ниже, контакты автора имеются в Совете ОНР. Просьба высказываться, но не рубить сгоряча, а быть осторожныыми в выражениях, учитывая деликатность вопроса.

**************************************

Глубокоуважаемые коллеги!

 

Я, Макаров Антон Александрович, 1983 г.р., доктор физико-математических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, обращаюсь к Вам с информацией об уничтожении молодых докторов наук в Санкт-Петербургском государственном университете и о том давлении, которое оказывает на меня руководство Санкт-Петербургского государственного университета и такие известные математики как Станислав Константинович Смирнов (профессор Женевского университета, руководитель лаборатории им. Чебышева Санкт-Петербургского государственного университета) и Сергей Витальевич Кисляков (директор Санкт-Петербургского отделения Математического института им. В.А. Стеклова РАН, член-корреспондент РАН).

Прошу Вас высказать свое мнение о том, что сейчас происходит в Санкт-Петербургском государственном университете и Санкт-Петербургском отделении Математического института им. В.А. Стеклова РАН.

Подробная информация приведена ниже.

С уважением,

Макаров Антон Александрович,

профессор Санкт-Петербургского государственного университета.

*****************************************

 

04.03.2016 года в целях обеспечения реализации основной образовательной программы бакалавриата «Математика» в рамках Концепции развития математического образования в Российской Федерации, утвержденной Распоряжением Правительства РФ от 24.12.2013 №2506-р, на сайте Санкт-Петербургского государственного университета была размещена информация  об объявлении конкурса на замещение должности доцента (3.00 ст.) по математике для преподавания на бакалавриате «Математика», объявленном приказом Начальника Главного управления по организации работы с персоналом от 02 марта 2016 года № 1271/1:

Требования к квалификации: высшее профессиональное образование, наличие ученой степени кандидата наук/PhD (на момент подачи документов). Стаж научно-педагогической работы не менее 3 лет. Наличие не менее трех публикаций в изданиях, индексируемых наукометрическими базами данных MathSciNet или DBLP, за последние пять лет.

Базовые условия для победителей конкурсного отбора на данные позиции: трудоустройство по основному месту работы на срок до 5 лет. Гарантированный размер заработной платы: для доцентов - не ниже 121980 руб./мес. (до уплаты НДФЛ). Включение в список потенциальных научных руководителей аспирантов. Возможность единовременной денежной компенсации расходов по переезду к месту работы в объеме, устанавливаемом отдельным соглашением. Начало работы – 01 сентября 2016 года.

В упомянутом приказе установлено, что Предварительная оценка кандидатов и вынесение решения о рекомендации осуществляется Советом образовательной программы «Математика» в срок до 10 апреля 2016 года. Секретарь Совета программы в срок до 12 апреля 2016 года представляет заключение Совета по кандидатурам на должности доцентов – ученому секретарю Ученого совета математико-механического факультета. Заключение трудовых договоров с победителями конкурсного отбора осуществляется начальником Главного управления по организации работы с персоналом СПбГУ на основании решений Ученого совета математико-механического факультета в отношении доцентов.

Я, Макаров Антон Александрович, 1983 г.р., д.ф.-м.н., профессор (0.50 ст.) кафедры параллельных алгоритмов Санкт-Петербургского государственного университета подал документы для участия в конкурсе на замещение должности доцента (1.00 ст.) по математике.

6 апреля 2016 года я получил письмо от М. Россомахиной, администратора лаборатории им. П.Л. Чебышева СПбГУ, с просьбой указать курсы, которые я хочу преподавать, и отдельно курсы, которые могу преподавать, если в этом будет необходимость. Всего было перечислено 11 дисциплин. Я перезвонил по телефону Россомахиной с просьбой ознакомиться с программой упомянутых дисциплин. Россомахина сообщила, что программ дисциплин нет, но я как претендент на должность доцента смогу вести только практические занятия по указанным в письме дисциплинам, т.к. лекции будут вести только профессора. Ввиду полной неопределенности ситуации, в своем ответном письме я указал следующие дисциплины:  Матанализ, Алгебра, Комбинаторика, Алгоритмы, Теория сложности вычислений, Математическая логика.

18 апреля 2016 года я получил письмо от Россомахиной, которая по поручению Совета образовательной программы (не указано какой именно программы), благодарила меня за участие в конкурсе и сообщала, что Совет образовательной программы в этот раз рекомендовал другие кандидатуры. Лично про меня в письме не было указано ничего.

На заседании Ученого совета математико-механического факультета от 12 мая 2016 года Председатель Ученого совета профессор Г.А. Леонов сообщил, что на должность доцента по математике (3.00 ст.) для преподавания на бакалавриате «Математика» были поданы заявления 23 кандидатов. Кафедра параллельных алгоритмов рекомендовала выбрать на должность доцента по математике меня (А.А. Макарова). После обсуждения кандидатов состоялось тайное голосование. Роздано бюллетеней – 29, оказалось в урне – 28. По кандидатуре А.А. Макарова за – 19, против – 1, недействительных бюллетеней  – 8. На основании результатов тайного голосования Ученый совет избрал по конкурсу кандидатов на должности доцентов по математике для преподавания на бакалавриате «Математика» – А.А. Макарова. Замечу, что все выбранные на заседании Ученого совета кандидаты на должность доцента – доктора наук. Кандидаты, рекомендованные Советом программы «Математика» – кандидаты наук. 

17 мая 2016 года мне позвонил специалист управления по работе с персоналом СПбГУ и пригласил на встречу 18 мая 2016 года в отдел кадров для подписания трудового договора. На встречу со мной 18 мая 2016 года пришел Начальник управления по работе с персоналом А.В. Морозов, хотя в приказе от 02 марта 2016 года № 1271/1 указано, что заключение трудовых договоров с победителями конкурсного отбора осуществляется начальником Главного управления по организации работы с персоналом СПбГУ (на текущий момент В.В. Еремеев).  Для меня было удивительно, что Морозов не поздравил меня с избранием. Напротив он сообщил, что я не подходящий кандидат на должность доцента, т.к. меня не рекомендовал Совет программы «Математика».  Морозов уточнил у меня, какую должность я занимаю, на какой срок меня избрали. Я сказал, что я профессор, занимаю 0.5 ставки, избран на 3 года, срок окончания договора – 2018 г. Морозов спросил, что меня привлекло в конкурсе кроме заработной платы? Почему я участвовал? Я ответил, что на этом направлении будут обучаться сильные студенты. Далее Морозов сообщил, что есть 3 варианта прекращения действия текущего трудового договора со мной. По собственному желанию, по решению работодателя, по соглашению сторон. Морозов отметил, что по первым двум вариантам решение о расторжении договора может быть обжаловано в судебном порядке, а договор по соглашению сторон обжалованию в суде не подлежит. Со мной будет заключен договор по соглашению сторон, а моя нынешняя ставка будет ликвидирована. «Восстановить» данную ставку будет невозможно. В дальнейшем я понял почему Морозов так подробно об этом говорит – он склонял меня к подаче заявления о самоотводе моей кандидатуры.   

Морозов предложил ознакомиться с пунктами договора, которые он считает принципиальными:

1. Договор заключается на 0.5 года.

2. В течение 0.5 года я должен опубликовать минимум 2 статьи в журналах из первой квартили по ____ научному направлению. Участвовать минимум в ___ международных конференциях по тематике лаборатории.

3. Преподавание будет вестись на английском языке. 

4. Наличие внешнего финансирования в размере ___ руб.

А.В. Морозов дал следующие пояснения. Все прочерки – это неопределенные на данный момент значения, они будут внесены в договор позднее. На что я заметил, что меня пригласили подписать договор, а он оказывается не готов. Морозов сообщил, что специалист управления по работе с персоналом просто допустил неточность, он хотел обсудить со мной условия договора.

Я высказал следующие замечания. Срок договора 0.5 года не соответствует объявленному сроку, указанному в конкурсе. Морозов сообщил, что в объявлении указан срок договора до 5 лет, а минимально возможный срок договора 0.5 года. Поэтому предлагается заключить договор на 0.5 года. Я спросил, какой срок договора у других кандидатов. Морозов ответил, что у кандидатов, рекомендованных Советом программы «Математика» срок договора от 3 до 5 лет. Далее я заметил, что две статьи в высокорейтинговых журналах за 0.5 года – это невыполнимое требование. Известно, что требуется время на написание научной статьи, на подготовку к печати, на рецензирование  и т.д. Морозов спросил меня можно ли опубликоваться за год? Я сказал, что это более реально.  Морозов сказал, что не в курсе деталей всего цикла процесса публикации статей и выяснит у Совета программы «Математика» целесообразно ли увеличить срок договора до одного года. Однако Морозов акцентировал внимание, что публикации должны быть строго по определенному Советом направлению, а не просто по «математике». Я спросил, какое имеется в виду направление. Морозов ответил, что уточнит это позднее. Я поинтересовался, способны ли студенты воспринимать курсы на английском языке? Морозов сказал, что это требование к преподавателям, способности студентов в данном случае не обсуждаются.

Далее Морозов спросил меня – отказываюсь ли я подписывать договор? Я сказал, что в договоре много пропусков, я хотел бы ознакомиться с деталями. Морозов сообщил, что уже 2 кандидата отказались от заключения договора, однако их фамилии он мне сообщить не может. Также он отметил, что условия договора очень жесткие, это сделано специально. Однако, если все кандидаты откажутся подписывать договор, то они будут вынуждены ослабить требования. Если хоть один из кандидатов согласится подписать такой договор, то требования автоматически считаются выполнимыми. Я сказал, что даже 0.5 года при такой зарплате – это очень большие деньги. Морозов отметил, что это моя текущая зарплата за 2.5 года. Далее Морозов еще раз поинтересовался – определился ли я. «Вы отказываетесь подписывать договор или нет?»

В итоге, я попросил Морозова после заполнения всех прочерков в договоре и уточнения деталей прислать мне на корпоративную почту трудовой договор для ознакомления. Морозов сказал, что сделает это в десятидневный срок. Ни одного письма от Морозова я до сих пор не получил.    

27 мая 2016 года во второй половине дня мне позвонил специалист управления по работе с персоналом СПбГУ и пригласил на встречу 30 мая 2016 года в 15:00 в отдел кадров для обсуждения деталей договора с академиком Ю.В. Матиясевичем. Я сказал, что сегодня пятница, а в понедельник в это время я никак присутствовать не смогу и изменить мои планы уже не получится.

В тот же день, пятницу 27 мая 2016 года в 19:30, мне позвонил Начальник управления по работе с персоналом А.В. Морозов. Морозов пригласил меня на встречу 30 мая 2016 года в 15:00 в отдел кадров для обсуждения деталей договора с академиком Ю.В. Матиясевичем. Я сказал, что я не смогу присутствовать и уже разговаривал по этому поводу с его коллегой. Морозов предложил перенести встречу на 15:30. Я сказал, что такой перенос не меняет ситуации. Морозов сказал, что он не представляет, что должна быть за встреча, что ее нельзя перенести на другой день. Я ответил, что Вы позвонили мне в пятницу в 19:30 вечера, это уже поздно для отмены моей встречи, вы могли бы позвонить мне заранее, чтобы договориться о встрече. Морозов сообщил, что акад. Матиясевич очень занятой человек, что он специально выделил час перед заседанием Ученого совета СПбГУ (30 мая 2016 года), чтобы встретиться со мной. Я сказал, что вы обещали прислать мне договор, но я до сих пор ничего от вас не получал. Затем я спросил, что планируется обсудить на встрече. Морозов сказал, что акад. Матиясевич хотел бы обсудить со мной учебную нагрузку. Я попросил перенести встречу на вторник 28 мая. Морозов спросил меня – представляю ли я сколько требуется денег, чтобы акад. Матиясевич остался в Петербурге до вторника, что у него уже билеты на руках, что их придется сдавать. Я уточнил, о каких именно билетах идет речь. Морозов вспылил: «Да вы просто не хотите приезжать на встречу!» Я сказал, что я просто не могу, но в течение недели готов встретиться. Морозов сказал, что в таком случае распределение нагрузки будет происходить «втемную». Я поинтересовался значением этого термина. Морозов сказал, что это означает без моего участия и попрощался.

22 июня 2016 года мне позвонила ведущий специалист управления по работе с персоналом СПбГУ А. Годунова и пригласила на встречу с Советом программы «Математика» 24 мая 2016 года к 15:00 в лабораторию им. П.Л. Чебышева СПбГУ, в тот же день она прислала мне на почту приглашение на встречу от Начальника Главного управления по организации работы с персоналом В.В. Еремеева. Я спросил, кто будет присутствовать на встрече. Годунова сообщила, что будут присутствовать члены Совета (С.В.Кисляков, Н.А.Вавилов, С.В.Иванов, Э.А.Гирш) и Начальник управления по работе с персоналом (А.В. Морозов). 

24 июня 2016 года я пришел на встречу с Советом программы «Математика».  А.В. Морозов пригласил меня в кабинет, в котором уже находилось 4 человека. Мне предложили сесть. Первым встал С.К. Смирнов и представился – председатель Совета программы «Математика», руководитель лаборатории им. Чебышева, профессор университета Женевы Станислав Смирнов. Смирнов представил остальных участников встречи. Профессор мат-мех факультета СПбГУ Вавилов Николай Александрович; чл.-корр. РАН, директор ПОМИ РАН Кисляков Сергей Витальевич; ведущий научный сотрудник ПОМИ РАН, профессор РАН Гирш Эдуард Алексеевич; и, вам уже знакомый, представитель ректората Морозов Андрей Владимирович.

Слово взял Кисляков. Если отбросить ваши публикации, связанные с программированием, то в MathSciNet имеется 8 ваших публикаций. Однако последняя из них датируется 2012 годом. Почему у вас нет публикаций в журналах по математике, которые цитируются в MathSciNet,  после этого срока? Я пояснил, что осенью 2013 году на меня было совершено нападение двух бандитов, в результате ножевого ранения я был госпитализирован. Один из нападавших был задержан проезжавшим мимо патрулем вневедомственной охраны, второй скрылся на автомобиле. В течение года меня регулярно вызывали в следственные органы, в суд, к судебным приставам, в том числе на очные ставки.  Моральный ущерб до сих пор мне не возмещен. Произошедшая трагедия имела для меня сильные психологические последствия. Однако я справился, нашел силы и начал опять активно работать. Кисляков сказал, что у него есть сомнения по поводу того, что я смогу активно работать в течение контракта. Кисляков сказал, что на мои публикации мало ссылок, что они никому не нужны и меня в мире никто не знает. Затем он спросил как я оцениваю свои силы, смогу ли публиковаться. Я ответил, что смогу.  Далее Смирнов сказал, что на мои публикации ссылаются только сотрудники моей лаборатории, повторил мысль, что меня в мире никто не знает. Он спросил, в чем изюминка вейвлетов, описанных в моих статьях. Я ответил, что классический подход подразумевает использование равномерных сеток, а в моих статьях сетка может быть неравномерной. Смирнов сказал, что очень много работ сейчас есть по вейвлетам на неравномерных сетках, его друг Койфман умеет строить вейвлеты на графах, а мои работы никому не нужны, т.к. на них практически никто не ссылается. Я сказал, что мои алгоритмы используется в промышленности, в частности для обработки радиолокационных данных. Смирнов сказал, что, например, вейвлеты Койфмана использовались при построении сети для рассылки смс-рекламы 15-летней девушке, которая оказалась беременна, хотя сама об этом не знала. При помощи вейвлетов удалось  выяснить о ее беременности, т.к. качественно изменился набор покупок. Смирнов спросил меня, как я думаю, почему на мои работы мало ссылок. Я ответил, что их нужно популяризовать, чтобы другие авторы больше на эти работы ссылались. Смирнов спросил, есть ли у меня новые результаты после перерыва и как я их оцениваю. Я сказал, что в последнее время мне удалось доказать положительность некоторых сплайнов с хорошими свойствами, и я могу классифицировать полученные результаты как выдающиеся в области геометрического моделирования и вытекающем отсюда новом направлении в математике – изогеомтерическом анализе. Кисляков сказал, что мои статьи в MathSciNet – это статьи из Вестника СПбГУ, из Проблем математического анализа и из Украинского математического вестника. Кисляков спросил меня, думаю ли я, что это именно те журналы, в которых выдающиеся авторы публикуют свои выдающиеся результаты? Я ответил, что я не думаю, что именно все выдающиеся авторы публиковались в перечисленных журналах, но мои публикации в них есть. [У чл.-корр. РАН, директора ПОМИ РАН С.В. Кислякова в используемой Правительством РФ и СПБГУ базе данных Scopus имеется всего 42 публикации, на которые имеется всего 57 ссылок. У руководителя лаборатории им. Чебышева СПбГУ С.К. Смирнова в используемой Правительством РФ и СПБГУ базе данных Scopus имеется всего 6 публикаций с аффилиацией СПбГУ с момента его возращения в Россию в 2010 году.] Затем в разговор неожиданно вступил Вавилов. Вавилов спросил меня, как я себя чувствую на чужом месте. Я уточнил, что он имеет в виду. Вавилов сказал, что я занял чужое место, место одного из кандидатов, за которого просил Совет программы «Математика». Вавилов спросил, видел ли я резюме других кандидатов, смотрел ли я их публикации. Я удивился и спросил: «А разве это требовалось?» Вавилов сказал, что это нужно было бы сделать. Вавилов начал перечислять выдающиеся, по его мнению, журналы, в которых опубликовались другие кандидаты, периодически спрашивая одобрения у Кислякова. Кисляков подтвердил, что в перечисленных Вавиловым журналах (кроме одного) кандидаты действительно публиковались, однако в одном из журналов публикация была отклонена. Далее Кисляков спросил меня готов ли я уступить свое место другому кандидату. Я ответил, что я занял то место, какое мне определил Ученый совет математико-механического факультета. Я сказал, что я был выбран коллегиальным органом в результате голосования. Кисляков спросил: «Коллегиальным органом?» Потом добавил, что в данном случае ученый совет проголосовал не правильно, они должны были проголосовать за других кандидатов, а проголосовали за вас, им не надо было этого делать. Я заметил, что если я сейчас откажусь, то это будет не корректно по отношению к Ученому совету факультета, т.к. меня на нем поддержали, оказали доверие. Кисляков сказал, что это не так важно, что я могу отказаться, не смотря на оказанное доверие. Далее Кисляков спросил, получал ли я письмо от секретаря со списком дисциплин, которые предполагается читать. Я ответил, что да. Кисляков сказал, что я написал в письме, что могу вести все предметы: матанализ, алгебру, геометрию, дифуры и т.д. Я заметил, что это не так, что про геометрию и дифуры я не указывал. Далее я перечислил дисциплины, указанные мной в ответном письме, а также сообщил о телефонном разговоре с  администратором лаборатории М. Россомахиной, у которой я пытался узнать сведения об учебной нагрузке. Я также сообщил о том, что Россомахина сказала, что доценты ведут только практические занятия. На что Кисляков возразил, что Совет программы «Математика» планирует привлекать к лекциям не только профессоров, но и доцентов. В течение моих ответов Кисляков неоднократно меня перебивал, однако иногда просил прощение. Далее Кисляков добавил, что он сомневается, что я могу вести занятия на бакалавриате «Математика». Затем Смирнов спросил меня, считаю ли я себя специалистом в области чистой алгебры. На что я ответил, что для преподавания на уровне первого курса я не могу себя не считать специалистом. На мой ответ сразу же отреагировал Вавилов, сказав, что в данный момент проходит экзамен по алгебре у первого курса, и я могу сходить посмотреть уровень вопросов, которые предлагаются на экзамене. Естественно, что я не стал прерывать встречу ради просмотра экзаменационных вопросов по алгебре. Далее Кисляков вернулся к разговору о контракте. Он сообщил, что контракт будет заключен только на 0.5 года, после чего меня точно уволят, а имеющийся в данный момент контракт будет прерван, ставка 0.5 профессора ликвидирована. Кисляков уточнил у Морозова так ли это. Морозов подтвердил информацию о ликвидации ставки и добавил, что если я не выполню условия контракта, то получу «черную метку», в результате чего я не смогу больше продолжать работать по специальности. Я уточнил у Морозова: «Где работать?» Морозов ответил: «В университете». Далее Кисляков сказал, что данная ситуация – это заведомо конфликтная ситуация. Я иду на конфликт с Советом программы «Математика», с уважаемыми учеными. Кисляков сказал, что мы не можем вам предложить такие большие деньги только за преподавание. Далее Кисляков спросил меня, нужна ли мне заведомо конфликтная ситуация, на что я ответил, что мне конфликт не нужен. Кисляков сказал, что в таком случае нужно решать, что делать. Я предложил два варианта: взять меня на 0.5 ставки либо предоставить контракт сроком на 1 год, чтобы я смог подготовить публикации, т.к. за 0.5 года невозможно выполнить требование по публикациям, нужно, по крайней мере, время, чтобы эти публикации написать, не говоря о самом процессе опубликования. Смирнов сказал, что мы это понимаем, поэтому и выдвигаем такие требования. Я сказал, что они же заведомо невыполнимы. Я еще раз сказал, что готов за год попробовать выполнить требования контракта. Спросил, почему бы Совету программы «Математика» не предоставить мне такую возможность и предложить контракт на 1 год? Смирнов сказал, что согласен, что требования невыполнимы, и добавил, что у наших кандидатов есть задел, специально, чтобы они смогли выполнить эти требования. Я сказал, что обычно по контракту делают работу, которую оплачивают. Я сказал, что странно брать на работу и сразу требовать результаты, что должно быть выделено время на получения результатов. Смирнов сказал, что это неважно, что даже если я каким-то чудом выполню все требования контракта, то я на бакалавриате все равно не нужен, т.к. я работаю в области прикладной математики, что Койфман был раньше хорошим аналитиком, а теперь ушел в прикладную область. Далее он заметил, что программа бакалавриата «Математика» направлена на изучение чистой математики, а не прикладной, что для преподавания требуются чистые алгебраисты и аналитики. Я отметил, что в объявлении о конкурсе об этом не было написано, было указано о том, что требуются математики без указания специальностей. Смирнов сказал, что мне нужно работать у себя на кафедре, что мое место там. Смирнов сказал, что он может попросить в ректорате вместо моей 0.5 ставки профессора целую ставку профессора, а здесь мне 0.5 ставки доцента предоставить не могут. Далее Смирнов спросил у Морозова, может ли ректорат способствовать выделению целой ставки профессора для меня на кафедре. Морозов сказал, что ректорат может способствовать, однако целую ставку мне нужно просить у декана Г.А. Леонова. На это заявление Морозова я спросил, при чем здесь декан? Я отметил, что, на сколько, мне известно, выделение ставок не относится к компетенции декана. Далее я извинился за дерзкий вопрос, который я хотел уточнить – где гарантии того, что вы будете просить, и мне действительно выделят целую ставку? Я сказал, что я ходил 3 раза на прием к ректору, и мне не удалось получить целую ставку профессора. Морозов сказал, что в университете все меняется, что раньше мне не удалось, а теперь ректорат сможет выделить целую ставку, однако этот вопрос все равно в компетенции декана, т.к. он распределяет учебную нагрузку. Я сказал, что в таком случае мне необходимо встретиться с деканом. Морозов сказал, что это можно сделать на Ученом совете СПбГУ 27 июня 2016 года, т.к. декан наверняка будет на совете, а потом можно обсудить этот вопрос с В.В. Еремеевым. На что Кисляков заметил, что декана нужно вызвать к Еремееву и обсудить этот вопрос со мной у Еремеева в присутствии декана. Затем я спросил, что делать с заявлением. Кисляков сказал, что нужно написать заявление, что я отказываюсь от участия в конкурсе. Я сказал, что я уже участвовал в конкурсе, и что Ученый совет мат-меха уже проголосовал за меня, как я могу отказаться от участия? В разговор вступил Гирш. Гирш сказал, что нужно написать заявления по шаблону кандидатов, которые отказались от должностей доцентов. Я поинтересовался, кто отказался. Оказалось, что из  выбранных кандидатов отказались два доктора наук: С.Г. Крыжевич и Д.В. Кознов. Я спросил, как написать заявление. Гирш сказал, что нужно написать, что вы отказываетесь от подписания контракта, т.к. подписание контракта ставит вас в конфликтную ситуацию со столь уважаемыми людьми, а вы предпочитаете избежать конфликта. В конце я спросил, что делать, если все-таки мне не выделят целую ставку? Кисляков сказал, чтобы я не волновался. «Давайте попробуем, выделят». Встречу в управлении кадров назначили на 27 июня 2016 года.

В итоге, вместо того, чтобы услышать поздравления от Совета программы «Математика» с избранием по конкурсу на должность доцента и конструктивного обсуждения учебной нагрузки и трудового договора, я услышал только угрозы конфликта и его последствий для себя, унизительные реплики в свой адрес и хамское по отношению к себе поведение от членов Совета программы и представителя ректората. Таким образом, поведение присутствующих на встрече я рассматриваю как недостойное для академического сообщества, угрожающее моей дальнейшей научно-преподавательской деятельности. Я опасаюсь высказанных в мой адрес угроз и дальнейшего преследования моей личности.

27 июня 2016 года состоялась встреча в управлении кадров, на которой присутствовал только А.В. Морозов. Начальник Главного управления по организации работы с персоналом В.В. Еремеев на встречу не пришел. Декан Г.А. Леонов на встречу приглашен не был. Морозов сообщил, что принципиальный вопрос о выделении мне 1.00 ставки профессора вместо имеющейся в данный момент 0.5 ставки профессора решен Еремеевым положительно, поэтому присутствие декана на встрече не требуется, впрочем, как не требуется и присутствие самого Еремеева. На мой вопрос о возможности заключения договора на 1 год на ставку доцента по математике Морозов сообщил, что это невозможно. Затем Морозов предложил мне написать заявление об отказе от ставки доцента по математике, после чего он сможет запустить процесс выделения мне 1.00 ставки профессора, что займет около 3-4 недель. Морозов пояснил, что инициировать процесс выделения 1.00 ставки профессора без отказного заявления невозможно. Мне не предоставляют возможности ознакомиться и подписать трудовой договор на замещение должности доцента по математике уже 1.5 месяца.   

Таким образом, я оказался жертвой диктатуры сталинского стиля, которая в настоящее время существует в Санкт-Петербургском государственном университете и поддерживается С.К. Смирновым и С.В. Кисляковым.