как увеличить финансирование научных исследований в РФ

Анализ результатов Форсайта « Как повысить инновационную эффективность научных исследований для сельского хозяйства?»

27 октября в п.Краснообск в «Институте экспериментальной ветеринарии Сибири и Дальнего Востока» (совместно с «НИИ экономики сельского хозяйства») был проведен форсайт посвященный вопросам повышения инновационной эффективности научных исследований. Одним из требований при проведении форсайтов является подбор экспертов – необходимо сформировать максимально широкий круг экспертов различных специальностей, разной ведомственной принадлежности и избежать доминирования какой-либо группы экспертов или руководителей в процессе анализа данных и генерации идей. Это требование было успешно выполнено в форсайте участвовали и представители институтов Академгородка  (ИХБФМ СО РАН – к.б.н. Дымова М.А.) и сотрудники сельскохозяйственных НИИ и представители инновационного бизнеса (ООО «Биоаванта» и др.). Активное участие приняли представители академпарка, Новосибирского государственного аграрного университета и фонда Бортника. Таким образом, на одной площадке удалось свести представителей структур функционально взаимосвязанных но крайне недостаточно взаимодействующих друг с другом. На обсуждение было поставлено ряд вопросов (таблица 1).

Таблица 1. Вопросы по эффективности НИР

На первом этапе форсайта были даны вводные лекции по вопросам инноваций, инновационной экономики, институтам поддержки инновационных разработок. Предварительно организаторами форсайта был проведен анализ трендов влияющих на развитие свиноводства и птицеводства (таблица 2). К наиболее важным трендам можно отнести укрупнение с.-х. производств по выращиванию свиней и с.-х. птицы. Особенности такого укрупнения влекут за собой целый ряд проблем требующих как дополнительных научных исследований и разработок (например, разработка мер борьбы с новыми инфекциями возникающими по причине переуплотнения животных), так и нормативного регулирования (совершенствование земельного законодательства для обеспечения меньшей концентрации с.-х. объектов на территории предприятия).

            К важным трендам можно отнести вопрос накопления неконтролируемых инфекций. Например, в птицеводстве количество вирусных инфекций не контролируемых вакцинациями больше, чем инфекций которые хорошо изучены и для борьбы с которыми имеются диагностикумы и вакцинные препараты.  Высказана версия, что существуют экономические причины ограничивающие максимальное количество продуктов в продуктовых линейках биотехнологических компаний и, на сегодняшний день, имеет место насыщение продуктовых линеек, что ограничивает внедрение на рынок, в рамках существующего нормативно-правового регулирования, новых биоперапаратов для борьбы с новыми инфекциями. Следовательно, помимо решения вопроса – как повысить эффективность внедрения новых разработок в сфере биотехнологии, нужно решать вопросы связанные с либерализацией процедур по регистрации новых биопрепаратов, по организации малых биотехнологических производств в структуре научно-исследовательских учреждений.

Таблица 2. Факторы влияющие на развитие свиноводства и птицеводства в РФ

В качестве моделей инновационных идей были использованы проекты молодых исследователей из НГАУ которые планировалось подать на конкурс фонда Бортника «Умник». При анализе этих проектов была выявлена закономерность – большинство проектов потенциально способны дать экономический эффект, обладают инновационностью т.к. способствуют созданию новых рынков, однако, за небольшим исключением, они не могут получать поддержку в рамках программ «Старт» (для малого инновационного бизнеса) и мало вероятно, что они могли бы быть успешными в рамках конкурса «Умник».

 Например, одна из участниц предложила разработать новый корм для шиншилл – объемы производства такого продукта не требуют строительства завода, рынок сбыта имеет тенденцию к росту и каких-либо проблем с особыми требованиями инфекционной безопасности, при производстве продукта, не прогнозируется. Во всех остальных случаях – исследователи выполняют работы на базе крупных производств или НИУ, на выходе получается некая технология или услуга, которая может обеспечить значительную экономическую прибыль для крупного предприятия, но полученные знания крайне легко воспроизвести кому угодно, после однократного внедрения новой технологии сложно рассчитывать на повторную продажу идеи кому-либо еще. В случае биотехнологических проектов, также наивно рассчитывать на возможность построить крупное биотехнологическое производство, рентабельное при производстве и сбыте одного единственного продукта.

Проблема состоит и в том, что научные исследования могут завершаться разработками которые можно внедрить, создав малую инновационную компанию, закупив минимум оборудования и получив, в итоге, некий продукт который можно производить и продавать самостоятельно в небольших масштабах. А другой вариант – можно выявить ключевую проблему ограничивающую развитие отрасли, в целом, и решив эту проблему на научном уровне, распространить технологию решения проблемы обеспечив отрасли экономический эффект в десятки и сотни миллионов рублей.  Например, небольшая научная работа школьницы из малой сельскохозяйственной академии посвященная изучению эпизоотологии болезни Гамборо с помощью геоинформационных систем, позволила только на одной из птицефабрик получить экономический эффект 4,5 млн. руб. всего лишь оптимизировав очередность загрузки цыплят в птичники. Если учесть количество птицефабрик которые использовали эти научные данные, то мы получим несомненный долгосрочный эффект для отрасли однако не будем иметь возможности коммерциализовать такое знание. Означает ли невозможность коммерциализации научной работы необходимость жертвовать птицефабриками неблагополучными по болезни Гамборо? Другой пример – один из крупных птицеводческих холдингов заплатил исследователям 40 000 рублей за решение проблемы микоплазмоза. Изучив закономерности развития инфекции, поняв когда и как происходит перезаражение птицы т.е. проведя фундаментальные исследования, на основании теоретической информации, была разработана технология которая только в данном холдинге принесла дополнительную прибыль в 360 млн рублей в год. Могут ли исследователи приобретать оборудование, жить и ездить в командировки всего лишь за 40 тыс. рублей?  Очевидно, что подобная сумма не позволит воспроизводить научные исследования и сами исследования были возможны благодаря наличию соответствующей, ранее созданной, инфраструктуры. Следует учитывать что новые подходы к фармакопрофилактике микоплазмоза сегодня распространились по территории РФ т.е. экономический эффект еще больше и даже налоги полученные государством, окупают государственные затраты на научные исследования выполненные данным конкретным коллективом многократно. С одной стороны экономический эффект очевиден, с другой стороны существует мотивация отказываться от подобных исследований в пользу работ которые приносят меньшую прибыль отрасли в целом, но в «карман» исследователя поступает больше денег. Учитывая, что свиноводство и птицеводство  представлено в основном крупными компаниями и холдингами, существует риск, что отсутствие исследований необходимых для развития отраслей в целом, снизит экономическую эффективность, замедлит их развитие.  Грантовая поддержка подобных исследований отсутствует (например, РФФИ поддерживает исследования в сфере медицинских и инженерных наук, но не поддерживает сельскохозяйственные науки). Бизнес в России, в принципе, не склонен финансировать научные исследования, тем более, несущие пользу не только конкретному бизнесмену, но и его конкурентам.  Бюджетное финансирование на сегодняшний день таково, что в сельскохозяйственных НИИ закупки оборудования практически не осуществляются, разница в зарплатах с НИИ бывшей РАН весьма существенна (таблица 3), что ограничивает мобильность кадров и трансфер знаний из НИИ разной ведомственной принадлежности

Таблица 3. Различия в финансировании НИР в 2007г. между НИИ разных ведомств (без учета внебюджетного финансирования)

Закономерен вопрос - нужна ли фундаментальная наука в стенах сельхоз-НИИ и вузов или нужно наладить выполнение запросов на соответствующие исследования в институтах Академгородка?  В рамках Форсайта данный вопрос обсуждался, но единого решения получено не было. Вероятно, выше перечисленные исследования, полезные для развития отраслей в целом, можно отнести к фундаментальным исследованиям в ряде случаев. Отсутствие новых знаний не позволит разрабатывать принципиально новые продукты и технологии – это очевидно. Например, обнаружение и изучение новой вирусной инфекции создает научные предпосылки для создания принципиально новых инновационных вакцин и диагностикумов. Вероятность что ученый-биолог из Академгородка обнаружит новую инфекцию у кур или свиней довольно мала, для этого ему как минимум нужно регулярно изучать болезни кур и свиней в реальных условиях и уметь диагностировать несколько сотен традиционных болезней. Однако и вероятность успеха исследователя – ветеринара невелика по причине отсутствия доступа к оборудованию и современным методам исследований.  Возможно ли наладить взаимоотношения между биологами и ветеринарами и как можно мотивировать преуспевающего биолога заниматься фундаментальными исследованиями необходимыми для развития сельского хозяйства?

Сделано наблюдение – различные фонды склонны поддерживать неинновационные проекты. Например, гос.поддержка разработки нового микосорбента одним из фондов означает что вложения частного бизнеса в разработку аналогичных продуктов осуществленные существенно раньше будут обесценены и это может демотивировать частных инвесторов вкладывать средства в инновации. Нет уверенности что снижение рисков для государственных фондов вкладывающихся в неинновационные разработки может компенсировать отсутствие реальной поддержки инновационных но высокорисковых разработок.

            В процессе Форсайт игры было сформировано две модели реализации научных идей: первая модель подразумевала «классический» вариант внедрения (который сегодня охотно поддерживается различными фондами) – малая инновационная компания выводит на рынок новый  антибактериальный препарат на основе наночастиц и намерена применить его в птицеводстве, но не обладает достаточными ресурсами для проведения клинических испытаний препарата, регистрации и выведении на рынок. Рассматривалась возможность расплачиваться с исследователями или НИИ из будущих прибылей. Предложен вариант предоставления части акций НИУ в котором будет проводится необходимые испытания препарата либо принятие на работу в качестве совместителя сотрудника НИУ. Приведены примеры, когда крупные биотехнологические компании выполняют исследования на базе НИУ принимая аспирантов на работу в качестве совместителей, что позволяет получить дополнительные ресурсы для проведения разнообразных исследований как для частной компании (приборы, консультации), так и для НИУ (возможность обеспечить достойной зарплатой молодых ученых и аспирантов, повышение эффективности внедрения НИР в практику, вероятное получение части прибыли от внедрения результатов НИР). Остается нерешенным вопрос отношения руководства НИУ к подобному сотрудничеству – не каждый директор захочет,  чтобы кто-то на безвозмездной основе пользовался ресурсами института и остаются риски споров за распределение доходов от реализации интеллектуальной собственности.  Следует учитывать, что и для государства и для региональных властей имеет значение инновационная активность как таковая, в то время как для руководства НИУ и самих сотрудников более важно, чтобы контроль над результатами научных исследований оставался за научно-исследовательским учреждением и доход от реализации разработки, тоже, даже если это будет идти в ущерб экономической эффективности. Вторая модель подразумевала решение научных задач необходимых для решения проблемы  актуальной для отрасли бройлерного птицеводства, в целом. Анализировался пример, когда резкое снижение продуктивности цыплят бройлеров на большинстве птицефабрик, в 2012-2013гг. оказалось связанным с появлением новой инфекции вызываемой флавивирусом. Выяснение причин этого явления, изучение патогенеза болезни можно воспринимать как фундаментальное исследование и, естественно, на этом этапе не финансировалось бизнесом в т.ч. и пострадавшими от данной проблемы птицефабриками т.к. получение таких знаний не решало проблему. На государственном уровне в РФ не финансируется изучение новых болезней как в ветеринарии, так и в медицине по причине невозможности спланировать исследование и подготовить заявку на финансирование до появления нового заболевания…Однако в дальнейшем на основе имеющихся на рынке препаратов удалось разработать схему лечения позволяющую снизить ущерб от патологии. Так, только на одной из птицефабрик предотвращенный ущерб составил 0,8-1 млрд. руб. в год и только при непосредственном участии исследователей удалось улучшить ситуацию на 12 птицефабрик только лишь за 2013 год. Однако отсутствие коммерческого продукта в качестве конечного результата исследования не позволяет получить финансовые ресурсы для воспроизведения подобных исследований (в данном конкретном случае исследования проводились за собственный счет т.е. вместо зарплаты деньги от хоздоговорных исследований тратили на реактивы).  Возникает закономерный вопрос – должны ли мы пожертвовать научными исследованиями обеспечивающими многомиллиардные доходы (или предотвращающие многомиллиардные убытки) отрасли в целом ради получения дохода в процессе создания малого инновационного бизнеса в сочетании с прекращением научной деятельности?

Попытки сохранить научный коллектив и найти финансы на воспроизведение научных исследований посвященных поиску новых инфекций несущих угрозу благополучию отрасли и здоровью людей, в рамках форсайт-игры, получились безуспешными. Было предложено создавать частные фонды поддержки научных исследований в структуре профессиональных сообществ. Теоретически, например, сообщество птицеводов России могло бы выявить факт появления новой угрозы для отрасли и собрать деньги на грант для решения конкретной проблемы. Действительно, такой подход позволит решать глобальные проблемы, но это не позволит поддержать большую часть исследовательских лабораторий.

            Можно резюмировать – потенциал роста инновационной эффективности НИР в НИИ и ВУЗах сельскохозяйственной направленности огромен хотя-бы по причине крайне слабой и неэффективной поддержки данного направления в РФ. Отдельные направления сельского хозяйства экономически эффективны и обеспечивают существенную долю ВВП, поэтому научное обеспечение этих отраслей дает реальный экономический и социальный эффект. Даже при отсутствии дополнительного финансирования представляется возможным в разы повысить инновационную эффективность исследователей из сельскохозяйственных НИИ и ВУЗов исключительно за счет организационных и нормативно-правовых мер. Например, проводимая СО РАН программа интеграционных междисциплинарных исследований   не только привлекала внимание ученых Академгородка к сельскохозяйственной тематике, но даже сам факт обсуждения различных проблем позволял придти к новым научным идеям и без получения дополнительного финансирования. Так, проект по разделению сперматозоидов по полу для сельскохозяйственных нужд не получил финансовой поддержки, зато идея что можно не разделять сперматозоиды в клеточном сортере а в режиме реального времени выявлять нужные клетки и инактивировать ненужные получила некоторое развитие в «Институте химической кинетики и горения СО РАН».

Выводы:

1. Наиболее значимые тренды в птицеводстве и свиноводстве состоят в укрупнении производств и ограничении потенциала расширения линеек биопрепаратов отечественными и зарубежными производителями вакцин, что влечет за собой накопление рисков снижения инфекционной безопасности.
2. Существующая модель государственной поддержки прикладных исследований требует пересмотра в сторону повышения эффективности исследований имеющих общеотраслевое значение
3. Практика приобретения стартапов в РФ неразвита, а ограничения к доступу на внешний рынок сокращают спектр инновационных идей, реализация которых позволила бы существовать частному предприятию, поэтому более перспективно поддерживать создание новых бизнес-процессов и инновационных продуктов в составе уже существующих предприятий, как минимум до наступления периода развития корпоративной науки до общемирового уровня.
4. Уровень безработицы в РФ довольно низок, равно как и производительность труда, по этой причине актуально не создание новых рабочих мест в рамках производства инновационного продукта, а расширение спектра инновационных продуктов производящихся уже существующими производственными коллективами.
5. Стимуляция генерации инновационных идей учеными НИУ в большей степени требует организационной поддержки, гарантий справедливого распределения прибыли от реализации разработки со стороны внешнего и авторитетного органа (например, региональных властей).
6. Тесной связи между затратами на финансирование научного исследования и экономическим эффектом от реализации исследований не выявлено, поэтому нет оснований консолидировать ресурсы и укрупнять темы исследований сужая количество научных идей. Поэтому следует разделять этапы генерации научных идей и этап внедрения и масштабирования уже полученных успешных научных разработок.

http://ras.crowdexpert.ru/rashody_na_nauku/3

 Органам государственной власти разработать модель внедрения "налога на науку" для бизнес-компаний, диверсифицировав его по типу организаций и объемам их прибыли. Например, введение такого налога возможно для наиболее крупных отечественных компаний топливно-энергетического сектора, входящих в ТОП-10 России. Их ежегодное обязательство в объеме только 3 % от прибыли будет составлять около 1,2 млрд.руб., которые могут быть целевым образом направлены на развитие фундаментальных исследований в области государственных приоритетов. 

может стоит продолжить обусждение там?

так как журналы, в которых я публикуюсь не входят в скопус,... для меня загадка а кто же из моих коллег может соответствовать требованиями РНФ?  Наверное в России есть десяток человек которые работая в сельхознауке имеют статьи в журналах веб оф сайнс, скопус и прочее. Но зачем ради этих десяти человек городить гранты РНФ? Проще напрямую отдать им деньги без конкурса. Другой вопрос - а где гарантия что направления над  которыми эти десять человек работают это единственные направления исследованй без которых сельхознаука загнется? 

Наверное придется писать проект, брать фальш-руководителя из фундаменталов РАН и все равно деньги получит не наш институт а бывший РАНовски ибо там приборы. Деньги к деньгам... 

Кстати, единственный ученый РФ, кого  лично знаю, который имел публикации в журнале с импакт-фактором 4 (а более куртых журналов в мире нет по нашему профилю) , в общем его ушли в процессе реформирования НИИ и т.д. Возникает вопрос а РНФ может дать деньги частной компании? Ведь этот ученый не стал дураком и не утратил квалификацию перейдя в биотехнологическую компанию и обладает нужнм уровнем публикаций и лабораторной базой...